John Shepard
предполагаемая внешность на ваше усмотрение

mass effect
32; человек; военнослужащий «Альянс Систем», капитан - «Нормандии SR-2», спектр

из уста в уста, твоя история
❝30 Seconds To Mars – Run Away ❞
Всю информацию о данном персонаже вы сможете вычитать здесь - http://ru.masseffect.wikia.com/wiki/Шепард .
Не стану повторять то же самое, что мы все и так уже знаем. 
Ну может мне чуточку лень ахах. )

позволь мне рассказать тебе сказку
Шепард, ты именно тот человек, за которым я пойду и в огонь, и в воду, даже на край света. Слишком хорошо я тебя знаю, чтобы ошибиться в тебе. Жаль, что поняла я это совсем недавно. Мы прошли через многое, и пройдём ещё через большее, преодолеем все невзгоды и поборем всё, что грозит нашему существованию.
Да, бывали между нами разногласия, бывали моменты, когда я в тебе сомневалась, и очень надеюсь, что ты поймёшь моё поведение тогда, на Горизонте. Это ведь совсем не важно. Важно то, что происходит сейчас.

запомни миг единства


ШКИПЕР, ЯВИСЬ! БЕЗ ТЕБЯ ТЯЖКО!
Прочие детали, в том числе подробности отношений обсудим уже непосредственно с игроком. Оставим ли мы всё как есть, либо захотим чего-то добавить и т.д. Я не хочу вам что-то навязывать, мне будет куда комфортнее обговорить всё с вами и сойтись на общем мнении, чтобы было интересно и вам в том числе.
Касту нужен активный Шепард, знающий канон и персонажа в целом, и который не свалит по-английски спустя несколько дней. Активный не только в игре, но и во флуде, а юмор будет очень цениться, по крайней мере, с моей стороны.
Без графики, игры и внимания точно не оставлю. Просто приходи, герой, ты нужен галактике!

ваш пост с ролевой, обязательно

как только появится пост от Эш, сразу же скину

Triss Merigold
clara paget / carice van houten / etc.

the witcher
22/33; чародейка; «четырнадцатая с холма»

из уста в уста, твоя история
❝neko case – hold on, hold on❞
Чародейку Трисс Меригольд из Марибора я знаю давно, поскольку она всегда была дружна с Геральтом. В этой прекрасной, талантливой волшебнице с каштановыми волосами трудно было узнать прежнюю Трисс - весёлую, хохочушую по любому поводу и выглядевшую как девчёнка. Она многого добилась благодаря своим знаниям и способностям. Её называли Четырнадцатой с Холма, ибо некоторое время ошибочно причисляли к чародеям, павшим на Содденском холме. Как героиня Соддена она получила право заседать в королевском совете Темерии. Хотя король в своё время косо поглядывал на чародеев, а сама Трисс говорила, что господская ласка переменчива как ветер, к началу нашего рассказа Трисс пользовалась всяческим доверием короля. Что же до ведьмака, то каждый, кому довелось наблюдать за дружбой Трисс и Геральта, мог легко понять, что этих двоих объединяло многое. И, как известно, старая любовь не ржавеет...

Трисс была на Содденском Холме в числе других чародеев, сражавшихся против Нильфгаарда. В ходе сражения впала в панику и потеряла сознание от страха, что потом долго её преследовало. Получила жестокие ранения, какое-то время ошибочно считалась погибшей, из-за чего стала известна, как "Четырнадцатая с холма". Также, её имя появилось на обелиске, воздвигнутом в память павших на Холме чародеев. Свой страх ей удалось перебороть только при погроме в Ривии. Впоследствии от некоторых хроников получила имя Бесстрашной.
Наряду с Феркартом и Кейрой Метц входила в Совет короля Темерии Фольтеста. После распада чародейского Братства стала участницей тайного Конвента (Ложи) чародеек, основанного Филиппой Эйльхарт.
Трисс Меригольд считается создательницей могущественного заклинания, остановившего погром в Ривии, которое после Трисс не удавалось повторить никому. Позже оно получило неформальное название «Разрушительное Градобитие Меригольд». Считалось, что причина уникальности этого заклинания то, что в ходе погрома ей повредили челюсть и она сама не запомнила, что именно сказала вместо того, что хотела, при произнесении данного заклинания. На самом деле челюсть была изуродована у Йеннифэр, которая помогала Трисс творить намного менее эффективное заклинание Перон Альзура. Результат был крайне неожиданным для обеих чародеек. От града их спас только магический щит, в последний момент выставленный Йеннифэр.
Если говорить о характере Трисс, то можно с уверенностью сказать, что она - чародейка, "служащая" делу добра. Трисс - настоящая красавица и умница с добрым, милосердным и отзывчивым сердцем. Именно поэтому в числе основных магических специализаций Трисс - лечебная, целительная и защитная магия.

позволь мне рассказать тебе сказку
❝ jasmine thompson – see you again ❞
«Похоже, вы не представляете, как это выглядит со стороны. Трисс изображает старшую сестричку Цири, а сама только и ждёт, как бы прыгнуть к тебе в постель. Вы с Йеннифэр играете в родителей...»

Для Цири Трисс действительно стала фактически старшей сестрой; ничего не изменилось в отношении девочки к чародейке со дня их первой встречи. Трисс умеет располагать, так что вызвать симпатию у маленькой княжны для неё не составило большого труда. Цири самоотверженно помогала подруге, когда та слегла с недомоганием, переживала за неё не меньше, чем Геральт, а Трисс, в свою очередь, обучая девочку Старшей Речи, не забывала и о досуге. Словом, они любят друг друга совсем, как сёстры, и ничто неспособно изменить их отношение.

запомни миг единства

что касается внешности, её можно сменить, так как я не знаю, захотите вы придерживаться только книжного канона или возьмёте игру тоже. просто любите этого персонажа и наш фандом, не пропадайте через неделю, и мы с вами обязательно сыграемся с:

пост

Мне было одиннадцать, когда это случилось. В мою жизнь прокрались беда и смерть, лишили меня дорогого человека и заставили пожалеть о том, что я вообще когда-то появилась на свет. В Панеме жизнь любого сводится к одному: к выживанию. Наша семья, обитающая в самом бедном и малонаселённом Дистрикте, не стала исключением. Со смертью отца мы потеряли единственного кормильца: мама впала в затяжную депрессию, а малышка Прим была ещё слишком мала. Тогда-то мне и пришлось взять в руки лук и стрелы. Охотиться было незаконно, и если кого-то заставали за этим занятием, беднягу немедленно ждали скорая расправа и жестокое наказание. Я знала об этом, но шла на риск ради своей семьи. Ради Прим. Я не могла видеть, как старенькая одежда на её худеньком, щуплом тельце болтается, словно бельё на верёвках.
Впрочем, если бы это было единственным страхом в моей жизни, то жила бы я куда лучше. Каждый год от каждого Дистрикта выбирались двое человек - юноша и девушка от двенадцати до восемнадцати лет. Им предстояло отстоять честь родного Дистрикта, хотя большинство просто хотели выжить и вернуться к родным. Но победитель в Играх мог быть всего один, а Прим в этом году стукнуло двенадцать...
Стрела плавно вылетает из лука и попадает точно в цель: нерасторопный кролик ничком валится на землю. Что ж, сегодня мы сможем сытно позавтракать, дичи не было уже несколько дней. Я быстро подбегаю к добыче и прячу её в сумку. Мы охотимся вместе с Гейлом, рядом с ним мне не так страшно, да и вдвоём легче добывать пропитание. Сегодня день Жатвы, а значит, вполне возможно, что кто-то из нас уйдёт навсегда. В нашем Дистрикте не так много трибутов, так что шанс быть избранным слишком велик. Я вглядываюсь в глаза Гейла и вижу в них зачатки страха. Мне тоже страшно, но не за себя, а за Прим. Что, если выберут её?
- Меткий выстрел, Кискис. - его фраза отвлекает меня от мыслей о Жатве и Прим. Я толкаю его локтём в плечо и недовольно щурюсь. У него в сумке уже лежит парочка белок, и я прекрасно знаю, что одну из них он обязательно отдаст мне. У Гейла семья живёт ненамного лучше моей, он самый старший из многочисленных детей, так что ему приходится приглядывать за всеми. Но Гейл - высокий, крепкий, широкоплечий парень, а я девочка, которой к тому же всего шестнадцать лет.
- Нам пора идти. Ты ведь не хочешь опоздать на Жатву? - я пытаюсь шутить, но даже он слышит в моём голосе дрожь. Это может быть последнее утро, когда мы разговариваем друг с другом. Мы быстро бредём к ограде, опасливо озираемся по сторонам и, не увидев слежки, перелезаем через дыру. Я добираюсь до нашего дома за пару минут, складываю лук и стрелы у входа и снимаю отцовскую куртку. Я ношу её постоянно, потому что мне кажется, что она до сих пор хранит в себе родной отцовский запах. Сумку с едой бросаю на кухонный стол: вижу, что мама уже проснулась, и поручаю ей приготовить завтрак. Сама иду в комнату к Прим и пару минут просто молча смотрю на неё.
Пока я отмываюсь от грязи (на теле остаются ссадины, но их не смыть), мама готовит завтрак. К столу я прихожу уже в платье; чуть позже мама заплетёт мои волосы. Ненавижу это. Мы как будто бы наряжаемся для того, чтобы встретить смерть. У Прим две косички и нарядная блузка, которая вечно вылезает из-под юбки. Завтракаем мы молча: я вижу, как у мамы дрожат руки, но не говорю ничего. Внутри сердце отбивает чечётку, выворачивает неимоверные кульбиты. Сейчас всё зависит от случая.
- Всё будет хорошо, утёнок. - киваю я Прим, заправляя её кофту. Беру её за руку и чувствую, какой холодной стала её ладонь. Её имя в первый раз сегодня появится в списке, какова вероятность, что именно её выберут в качестве трибута? Такая же, как у всех нас. Мы все здесь обречены, мы все живём от двенадцати до восемнадцати в постоянном страхе, что каждый год может стать для нас последним.
На площади уже много людей. В толпе я вижу знакомые лица, в том числе и Гейла. Становлюсь рядом с мамой и Прим, крепко держа сестру за руку, будто только это может уберечь её от неминуемой гибели. Если её выберут, она не сможет вернуться домой. Это ведь Прим, она и мухи в жизни не обидела - вечно носится с этим облезлым котом, который меня терпеть не может, и хочет стать лекарем. Прим будет прекрасным врачом, я уверена в этом, она всегда мечтала помогать людям.
На сцену выходит разукрашенная Эффи Бряк. Сначала она произносит заученную наизусть речь, подглядывая в листочек и постоянно широко улыбаясь. Снизу на неё смотрят сотни измученных, измождённых голодом, непосильным трудом и болезнями лиц. Картинка, надо сказать, жуткая. Эффи будто не замечает всего этого, будто не собирается сейчас опустить руку в заветный кубок и вынуть из него бумажки с именами двух потенциальных смертников. Ожидание мучительно. Каждая клеточка тела дрожит от страха. Я облизываю пересохшие губы и вновь ловлю взгляд Гейла в толпе. Становится чуть спокойнее, но ненадолго.
- Дамы вперёд. - заявляет Эффи, и моё сердце останавливается. Пальцы буквально впиваются в ладонь Прим. Я подаюсь чуть вперёд, чтобы лучше расслышать имя, и когда Эффи наконец называет его, долго не могу понять, что произошло. - Примроуз Эвердин!
Стою, как заворожённая, и просто смотрю перед собой, не видя ничего. Глаза будто застлала густая пелена. В толпе слышится перешёптывание, но я никого не слышу. Только тупо смотрю на Гейла, который отчего-то резко меняется в лице. В себя я прихожу только после того, как Прим разжимает пальцы и отпускает мою руку. Куда это она? Зачем? Её ведь не выбрали, так? Её не могли выбрать. Никого не могут выбрать в первый же год их Жатвы. Это не по правилам, так нечестно, нельзя. Такое не может произойти, такого просто не может быть.
- Прим... - шепчу я пересохшими губами, видя, как моя сестра робко, медленными шажками двигается в сторону сцены. У меня есть всего пара минут, чтобы что-то предпринять, и кажется я знаю, что сделаю в следующий момент.

Не желаете ли поработить мир?

Сегодня и до конца недели мы объявляем упрощенный прием для ЗЛОДЕЕВ всех статусов и мастей
Наши дни и ночи вплоть до 06.12 посвящены самым чорным душам этой вселенной.  Будьте начинающим ублюдком или опытным властелином зла, бейте женщин и ешьте детей, развязывайте войны, урановесьте наконец героическое сообщество на Mind War своими темными талантами и устрашающим видом. Мы очень ждем и уже немного боимся...

Ronnie Raymond | Firestorm
Robbie Amell

The Flash | DC Comics
Около 28 лет; мета-человек; инженер-строитель в S.T.A.R.Labs, супергерой, внимательный муж

из уста в уста, твоя история
❝ I’m not Ronnie. I told you that. I’m Firestorm!❞
Ронни работал в S.T.A.R.Labs и принимал непосредственное участие в строительстве ускорителя. Именно там он познакомился с Кейтлин Сноу, и они полюбили друг друга и даже собирались пожениться. Но в день запуска произошел взрыв, который мог повлечь за со собой катастрофу, а Ронни отправился в отсек с ускорителем, дабы попробовать остановить устройство. И парню это удалось, но сам он оказался заперт в том отсеке, без возможности выбраться. Все, что он успел перед тем как случился взрыв, это попрощаться с любимой девушкой. С этого момента Ронни Реймонд считался погибшим, пока не стали появляться сообщения о том, что в разных уголках города видели странного мужчину в огне. Именно этим мужчиной оказался Реймонд, ведь на самом деле он не умер, а стал мета-человеком.
Перед своей невестой он появился незадолго до Рождества, и велел не искать и не преследовать его, отрицая тот факт, что его зову Ронни Реймонд и называя себя Фаершторм. Позже он помог Флэшу справиться с человеком в желтом костюме, а тот и команда S.T.A.R.Labs выяснили тот факт, что в теле Реймонда находится еще один «жилец», некто профессор Штейн и именно вместе они составляют существо по имени Фаершторм. Именно с этого момента начались попытки вернуть парня и разделить Огненного Шторма, что и получилось, с помощью изобретения Циско, который как всегда сумел разрулить ситуацию с необходимым гаджетом, а Ронни и профессор смогли вернуться домой, правда ненадолго.
Вскоре Ронни снова покинул Централ-Сити, вернувшись лишь спустя несколько месяцев, в форме Фаершторма опять помог Флэшу одержать победу над Реверсивным Флэшем, а после уже в своем нормальном состоянии наконец-то женился на своей любимой Кейт.

позволь мне рассказать тебе сказку
Ты заинтересовал меня еще тогда, когда я наткнулась на сообщения о тебе в сети, находясь в поисках информации для своего блога. А позже, когда ты помог Флэшу справиться с его врагом, ты умудрился вызвать во мне еще и благодарность, хотя тогда я не знала, что поддержку ты оказывал моему любимому. Но все это Фаершторм, с Ронни получилось куда запутанней и сложнее, потому что сперва мне пытались соврать о твоей личности, лишь потом наконец выдав правду о том, что ты тот самый «погибший» жених Кейт. Все сложилось благополучно, и я даже побывала на вашей свадьбе, как и ты на той церемонии, что связала меня и Барри. Со временем мы стали хорошими друзьями, правда, тебе досталось, как и всем остальным, когда я узнала о том, кто такой Флэш на самом деле.
Собственно, похожая ситуация, по части крепкой дружбы у вас и с Барри, только вы сходитесь еще и на поприще защиты города и поддержания в нем порядка, ведь оба вы состоите в Лиге Справедливости. (более подробно разберетесь лично)

запомни миг единства
❝ цитата или саунд, по желанию❞
Искать меня нужно в гостевой или после регистрации в ЛС, где я с радостью выдам вам любое средство связи, на выбор.
Приходи, пожалуйста! И приходи насовсем, мы очень ждем этого огненного героя!!! Обещаем активную игру, общение и море внимания, ибо я и Аллен, просто безумно любим этого персонажа *_*
Не требуем ежедневных постов, как и длиннющие простыни, главное, чтобы читать было интересно. Мы с радостью поможем с графикой и акклиматизацией, да и вообще с чем угодно)))
А максимально полная информация по сериальному Ронни представлена: тут и тут.

ваш пост с ролевой, обязательно

- Нет? Боже, вы не представляете, как я рада... Спасибо большое, что помогли. – Должно быть после пятого отрицательного ответа, голос начал ощутимо дрожать, а пальцы уже давным-давно перестали с первого раза попадать по кнопкам, особенно, в попытках набрать номер с помощью тачпада, на котором просто физически не ощущаешь клавиш, чувствуя лишь едва заметную прохладу тончайшего пластика. Быстрый взгляд на часы и осознание того, что прошло еще полтора часа, а от Барри до сих пор нет никаких вестей и трубку не берет не только он, но и Циско, на пару с Кейтлин, и даже мобильники, не говоря уже о домашних и единственном рабочем. «Господи, я прошерстила весь телефонный справочник, в поисках их домашних номеров, а там тишина.» - Где они все? Где Барри? Ребята, где ваш хозяин? – Разговаривать с собаками вариант, конечно, не из лучших, но куда деваться, когда в пустой квартире любимого человека, за него переживаешь не только ты, но еще парочка очаровательно шерстистых созданий. «Вот только они не твои и вообще непонятно, чем ты им так приглянулась...» Вовремя осадить себя же – талант имеющийся далеко не у всех, а у меня просыпающийся раз в пятилетку, но этим вечером отлично сработавший, иначе рыдать мне уже сию секунду, проклиная всех и вся, особенно, каждую его бывшую девушку. – Да знаю я, что они все в прошлом и отношения его с ними длились совсем недолго, а еще даже знаю тот факт, что некоторые кончались так и не начавшись толком просто потому, что я всегда умудрялась появиться как раз «вовремя», чтобы все испортить... Но что я сделаю, если он мой... и хорошо... хотя нет, наверное, ужасно жаль, что Барри так и не задал мне вопроса о том, какая же девушка подходит ему, если ни одна из тех, с кем он был, не годится... Вероятней всего, мой ответ явился бы для моего гения полной неожиданностью. А что? Ведь не каждый день подруга детства заявляет, что лучшей девушкой была бы именно она. Правильно, не каждый. Но тогда, он так и не спросил, хотя по всему его виду было заметно, как хочется ему это сделать... – И вот теперь это уже не диалог, ведь я не жду ответа ни от кого, включая песиков, зная, что это бесполезно, а раз я не сумасшедшая, то полностью отдавая себе в этом отчет. «Но ведь нужно же как-то отвлечь себя и забить мысли хотя бы странными и не очень-то приятными воспоминаниями!» Еще полчаса проходит в новых попытках дозвониться на номер Барри Аллена, который по-прежнему не отвечает, и, кажется, последняя попытка не увенчалась успехом совсем по другой причине. Медленно становится все холоднее и не спасает даже накинутый на плечи кардиган, в котором я смело могу утонуть, но пахнущий им, отсекая все остальное, не только шумы и запахи, но и всю реальность целиком. «А остальное совсем не важно...» Вероятнее всего, укутаться в его вещь было самым необдуманным из принятых за сегодня решений, и это учитывая то, согласно которому я должна была попытаться огреть неизвестного злодея, со скоростью явно превышающей человеческую, чем-нибудь тяжелым, что попадется под руку. И дело было не в том, что от приятного тепла и любимого запаха становилось плохо, нет! Совсем наоборот, мне начало казаться, что он уже дома и все хорошо и вот от этих неверных ощущений становилось невероятно грустно.
Никогда не любила просыпаться среди ночи, особенно от жажды. Ведь нужно добраться до холодильника, который мало того что на кухне, так еще и на первом этаже. И причем добраться так, чтобы при этом не только не очнуться самой, но и не перебудить весь дом, то есть отца и Барри, который мирно дрыхнет в соседней комнате. Но, на этот раз, ковбой был трезв и фокус удался, как и все путешествие целиком, потому что на мое счастье в холодильнике стояла огромная бутылка апельсинового сока, что прямо-таки спас меня от мучительной внутренней засухи. «Путь к кровати, к моей теплой кроватке... обнять медведика и блаженно проспать до утра...» И он был пройден практически целиком, вот только дверью раньше, что-то случилось и вместо своей комнаты я вошла в его и, абсолютно ни о чем не задумываясь, устроилась рядом. Должно быть сработала давняя привычка, ведь только совсем недавно, мои посещения его спальни среди ночи стали реже, потому что уменьшилась частота не только моих посещений, но того, что не давало Барри Аллену спокойно спать по ночам. «Ты снова и снова видишь это... даже когда ты врешь, что все совсем не так, я знаю... а вот ты не курсе очень многого...» Наверное, я должна была встать и уйти, и это было бы ужасно правильно. Вот только, оказывается, это выше моих сил и сон накрывает с головой, позволяя уловить только то, как теплые руки сгребают в охапку. «Ох, меня приняли за подушку, вот она поди обидится.» И если погружение в сон было мягким и плавным, в самом конце приносящим полное осознание того, что на самом деле происходит, но именно в тот момент, когда поменять что-либо уже невозможно, даже если возникнет желание, то пробуждение было ему полностью противоположным. «Вот ведь черт подери!!!» Ощущение было такое, словно я не проснулась, а меня просто выдернули из глубин подсознания, демонстрирующего невероятно красивые цветные сны. «Долбанутая!!!» Широко распахнув глаза, смотрю на руки, все также обнимающие и прижимающие к себе, как и несколько часов назад. Невинно несмотря ни на что. «Он так и не сообразил, что я не подушка. Настолько крепкий сон сморил еще с вечера. Чем же ты таким занимался вчера, Барри, что даже не заметил, как половину ночи проспал в одной постели с девушкой... Ну да ладно, пора и честь знать... и сбежать так, чтобы не разбудить!» Ловко меняюсь местами и уже упомянутой подушкой и почти неслышно, крадучись выползаю из постели, а после и из комнаты, надеясь только на то, что всех этих маневров не заметит отец. – Какое невероятное везение преследует меня! И пусть преследует вечно!!! – И все бы хорошо, но в коридоре появляется отец и сообщает о том, что давно пора вставать и надо бы разбудить соню-Барри, что я немедленно отправляюсь выполнять, изо всех сил надеясь, что он и правда проспал все на свете, а еще на то, что никто не увидит и не сумеет правильно трактовать причину того, почему я по цвету уже почти слилась со своей красной пижамой.
И снова пробуждение, так похожее на то, что совсем недавно виделось мне во сне. То же ласковое тепло, которое хочется сохранить как можно дольше, тяжесть его рук, которая напоминает какие он и сильные и нежные, тот же приятный запах, родной и любимый, «Так пахнет не его парфюм... это его запах...» и тихое сопение, обычно так забавляющее, стоит только ему задремать. Медленно открываю глаза для того, чтобы убедиться в том, что ощущения меня не обманывают и сейчас именно Барри мирно сопит рядом и это совсем не сон. Медленно поворачиваюсь так, чтобы наконец получить возможность разглядеть его лицо. «Ты так умиротворенно спишь. Что мне кажется, будто еще миг и ты улыбнешься и, открыв глаза, прошепчешь что-то очаровательно милое, как делаешь всегда по утрам...» И все было бы замечательно, не верни меня к настоящей реальности тот факт, что за окном была по-прежнему ночь, а сквозь шторы пробивались не утренние солнечные лучики, а свет уличных фонарей, которые в мгновение ока окунули не только в реальность и во всю ее измотавшую меня «прелесть». – Почему ты ни разу, за мои сорок пять попыток, не взял трубку? – Не шепот, просто тихий и спокойный голос, но я знаю... он услышит, как слышал всегда. Вот только реакцию его я предугадать сейчас не смогу, но в голову хотя бы не лезут мысли о том, что Барри был где-то с кем-то. И нет, не потому, что вид у него странно потрепанный, а потому, что в отношении «где-то с кем-то», я доверяю и верю ему, зная, что так поступить он не способен. «Но все же, где ты пропадал и что мешало тебе потратить пять секунд на простое «Все нормально, Айрис» и, вместо этого ты просто игнорировал звонки?» - Где ты был? – Запоздало замечаю, что на втором вопросе все же заметно повысила голос, но сделать с собой уже ничего не могу и это так похоже на те моменты, когда сам Барри говорит ощутимо громче, упоминая Флэша или мой блог. Это первый признак того, что он снова злится. Но сейчас к этому опасно близка я. – Почему ты опоздал? Где ты был? – Встаю с дивана, наконец выбираясь из его объятий, они успокаивают даже сейчас, а я так хочу быть злой и обиженной. – И даже не думай сказать, что был в участке. Это не так, я знаю. А также я в курсе, что ты не был на месте преступления, как и ни в одной больнице города. – Отхожу на безопасное расстояние, прекрасно зная еще одну особенность его присутствия рядом – стоит ему только ко мне прикоснуться, я вновь начну успокаиваться.

Kiba. Toboe. Tsume. Hige. Blue. Cher Degré.
Hubb Lebowski. Quent Yaiden.
внешность на ваше усмотрение


Wolf's rain
киба 23 y.o., тобоэ 12 y.o, цумэ 27 y.o, хигэ 18 y.o, блю 24 y.o, шэр 35 y.o, хабб 35 y.o, квент 55 y.o; волки, кроме квента, хабба и шэр - людей; заняты там, что ищут своё счастья, топчут землю не напрасно; пока есть цель — они живы, без мотивации заживо погребены, оттого жизнь их — извечный поиск, постоянное скитание

из уста в уста, твоя история
❝When are we born? When do we die? Why are we born? Why do we die? The world has been destroyed and we've fallen countless times, always resurrecting from the ashes as Paradise. It has happened before, and it will happen again. An endless cycle of life and death. The world is a Paradise that was opened by someone, but this era too is almost at an end. We have acquired the means to exceed our natural span of life, never suspecting that the world itself was finite in its existence. This knowledge has left me in despair, my fate has fallen and scattered like the petals of a dying flower, like the blast from a sand storm it has been warn down and weathered away. As if to be purified, the world will be encased in ice so that it can return to the beginning once more. Paradise is a world that is opened by someone...❞
киба.

Run, wolf warrior, to ends eternal
Through the wreckage of the death of the day
Scent of silence under starlight spinning
A captured beast within a human skin

Белый волк со взглядом гордым, горящим неиссякаемой энергией, арктическое создание с белым, словно снег, мехом. Потерявший стаю, семью, ещё будучи щенком, выращен в вигвамах, рядом с людьми, почитающими волков и тонкую цепь мира в природе. С честью в сознательном возрасте носил гордое название волк и презирал обманы, превращения в людей под дымкой тумана. Всегда был одиночкой, считал что в уединение — сила. Оттого, как пришло время, сорвался с места и побежал по миру за голосом, глубоко внутри зовущим по имени, погнался за целью — достичь Рая. Шёл дорогами извилистыми, пока цветочный запах и кровоточащие раны не привёл его к одному из серых городов под куполом, где долгожданный цветок он пробудил своими глубокими порезами, но упустил его.
Волк как кипень белый, избранный, одинокий. Собравший без особого на то желания стаю, поделившись с ними своей безумной мечтой, направился на поиски. Цветка, а затем рая.
Волк импульсивный, себе на уме, однако прикладывающий ухо к чужим словам, внимательно внимающий и учащийся. Человеческий облик принимал после встречи с волками, коим суждено стать верными друзьями, охотно, ведь нет смысла в гордости, если ты мёртв. Отказался от ненужных убийств и презрения к людям, утихомирив бурю в собственной душе.
Волк ещё молодой с выражением лица, словно он знает всё на свете, бежал со своими друзьями сквозь города, ведомый чутьём безошибочным, пересекая пустынные пейзажи, холодные метели, чтобы наконец-таки подставить шею лёгким прикосновениям девы цветка. Вся его маленькая стая заметила, как молчаливый волк переменился, засиял рядом с Чезой, девушкой-цветком. В её объятиях обретает он смысл, ибо именно данный хрупкий цветок избрал волка, а волк зову её повиновался. Связывает их нечто больше, чем обычная привязанность, то и отеческое покровительство со стороны сильного зверя, по-матерински нежный взгляд цветка, и чувства чистые, прекрасные переплетают их руки.
Киба следовал за цветком, за ним — вся стая. Как бы близко не показалась им дорога к раю, освящённая голубым сиянием луны, выложенная призраками цветков, она столь же быстро исчезла за шумом аристократических технологий, померкнув в золотистом глазу Дарсии Третьего, потомка создателя цветка. Он забрал, что им было дорого, — цветок, надежду, исчезнув в чёрных небесах, оставив избранному волку шрам поперёк разъярённой морды.
Киба не сдавался на протяжении всего путешествия-поиска, отбил невероятными силами Чезу, но, едва коснувшись цветка, снова потерял. Джагара, другой аристократ, по слухам любительница коллекционировать их вид, сделала всё возможное, чтобы заполучить цветок.
Мысль, бьющуюся в голове, не сломить, гнев согревает, добавляет сил, и белый волк идёт вперёд, даже если придётся идти одному. Но верная стая была под боком, защищала cпину лидера, послушно за ним следовала в ловушку-город, иллюзию людского счастья. И в этом городе Джагара желала создать другой обман — райское место для аристократов, для чего привязала прочными, тугими ремнями Кибу и выкачивала силы и кровь избранного.
Но он вопрошал мысленно услышать голос цветка.
И цветок спел ему песню грустную, раздирающую на части душу, помогающую разорвать силой воли и огромным старанием трубки вампирские, проклятые, закрыть ненужный рай, спасти деву цветочную и стаю.
В последней битве за счастье Киба остался один. Постепенно падал каждый член его стаи, люди и волки, которых он довёл до самого конца один за другим падали на окоченевшую землю и замерзали, покрывались снежными хлопьями. Киба знал, что без своих друзей, ставших родными, не дойти было ему до врат рая и не найти силы для сражения с Дарсией, магией древней пробудившего в себе волка.
Белый волк сошёлся с чёрным в последней битве за жизнь, и смертельные раны оставили острые зубы настоящего зла, окрасив шерсть в красный цвет. Однако цветок защитил своего волка, отравив своей кровью Дарсию, рассыпавшегося копной искр на подступах к Раю.
Киба прижимал к себе расцветающую Чезу, оба жались друг другу в холодном, пропахшем смертью, мире, и говорили последние слова прощания. Цветок взял с волка клятву, что тот отыщет её в новом мире. Потому что никто не должен быть одинок.
Белый волк с гордостью выполнил свою миссию — открыл Рай — и потерял сознание в мутной воде, опустившей его на дно.

Смелый, выносливый, неразговорчивый юноша бегает по улицам с уму непостижимой скоростью, ловко перепрыгивая преграды на зависть местных паркурщиков. Новый мир — новые знания, воспоминания, другая жизнь. Но он ищет свою стаю, — понятия не имея, откуда берутся такие мысли, жгущее грудь желание найти их и уверенность, — следуя за осколками прошлого, возникающего в памяти ослепительными вспышками, и ждёт воссоединения с цветком.

тобоэ.

Tell me what the rain knows
O are these the Tears of Ages
That wash away the Wolf's Way
And leave not a trace of the day?

Золотисто-каштановый волчонок, чья жизнь всегда протекала у ног старой доброй женщины, в жилище тёплом и уютном. Волчонок наивный, неуклюжий, в попытках сделать мир чуточку лучше нашёл своё несчастье. С подносом старушка шла к нему, зовя по имени, как опрокинул Тобоэ поднос случайно, повалил хозяйку, чтобы поблагодарить по-собачьи верными поцелуями, что остановило дыхание у старой женщины, — прекратилась счастливая жизнь под тихий треск дров в камине.
Тобоэ привлёк в город под куполом цветочный запах и надежда, сопряжённая с чудным ароматом. Он неимоверно сильно был голоден, рыскал по мусорным бакам, пока не нашёл девочку, накормившую его, отнёсшуюся с добротой. Волчонок захотел жить, быть с ней, думал, что нашёл нового человека, ради которого сможет продолжить осмысленное существование, но осёкся: девочка предала, выдала его тайну. И Тобоэ, юный зверь, убежал с себе подобными.
Тобоэ — луч света, скрепляющий стаю, своеобразный дух юности, наивности и честности. Волчонок всегда умел распознавать лучшее, и в первые дни знакомства с Цумэ, волком с непростым характером, отталкивающими поводками, колючими, колкими фразами, обнаружил за маской непроницательности и грубости хорошую душу. Не стал бы в противном случае Цумэ спасать волчонка от шальных пуль охотника, зубов его проворной собаки. Не накормил бы добытой жертвами и непомерными силами едой, не заставил бы уйти, побоявшись навредить дитю.
По этой причине с детской радостью, круглыми от удивления глазами Тобоэ смотрел на серого волка, присоединяющегося в последний момент к их маленькой стаи. И они ринулись, пересекая моря, метель и холод, навстречу раю.
Рай Тобоэ — зелёные луга, бабушка, гладящая его, кормящая стаю мясными пирожками, и возможность людям, волкам и всем другим зверям жить вместе. Он воссоздал часть своего рая на земле в виде уюта их компании, принимая новых членов радушно, не позволяя стаи распасться.
Он нашёл общий язык с цветком, первым подставил голову для ласок девы, подарил ей — вновь одним желанием помочь, а не разумом ведомый — меховую накидку. Все его поступки — из добрых побуждений, его ошибки и промедления — страх перед жестокостью мира, который был долгое время неведом ему, скрыт за дубовой дверью человеческого жилища.
Но он переборол ужас перед столкновением один на один с судьбой, нападая на гигантского моржа, убивая его одной лишь мыслью — спасти стаю. Волчонок подрос за время пути и успел вкусить свою первую добычу, победу.
Он сражался на равных, чтобы закрыть фальшивый Рай, вцеплялся в жизнь крепкой хваткой на пути к настоящему. Тобоэ, маленький волчонок, по иронии судьбы умер от руки человеческой и этого же человека согрел покидающим теплом собственного тела.
Тобоэ — настоящая легенда в лице 12-летнего милого парнишки.

В новом мире Тобоэ кутается в шарф, спасаясь от сырости после дождя, подбирает на улице бездомных котят. Потому что никто не должен оставаться без дома, у всех должна быть своя семья.

цумэ.

Stray!
No regrets 'cause I got nothin to lose
Ever stray!
So I'm gonna live my life as I choose
Until I fall...
Серый волк с выжженным на гуди крестом глубоким, неровно расположенным. То следствие слабости, символ трусости и промедления, оставленный зубами альфы, прощальный подарок перед изгнанием из стаи.
Цумэ — изгнанник, проигравший войну с машинами, призванными истреблять волков, оставивший в неразборчивом месиве из  человеческой и волчьей крови, залитой машинным маслом, своих товарищей, поджавший хвост перед лицом смерти и дыханием всепоглощающего огня. Запах обгоревший плоти гнал волка подальше от поля сражений и битв, доведя до альфы и его зубов, отметивших на груди вечный позор.
Запах обгоревшей плоти волк пытался заглушить цветочным ароматом, позвавшим его в город под куполом, пообещавшим надежду. Волк быстро научился скрываться за человеческой маской и стал своеобразным лидером, непобедимым, с холодным взглядом и чёрной одеждой, внушающим доверие человеком, говорящий всем своим видом, что он прошёл через ад.
Он укрепил авторитет идеей достать еду, прокормить подчинявшихся ему людей за счёт поставок аристократам. Он раздобыл им орудия, чтобы они делали за всю остальную работу — грабили, добывали пищу, приносили ему. Он позиционировал себя как лев, безоговорочный предводитель стаи попрошаек, гиен среди людей, с прогнившими душами, затупившейся совестью. Люди были мартышками в его лапах с острыми когтями, он никогда не отзывался о них иначе, как о сборе слуг. Однако с тоской глаза глядят на падающего с балки мальчика, которого он не смог удержать, ребёнка, который назвал его своим другом. Волчьи клыки оставили отметины на худом детском плече, и волк ушёл прочь, чтобы побыть в одиночестве.
Он вновь предал собственную стаю. И обрёл неожиданно, в одно мгновение, новую, в первую очередь в лице маленького волка с большими наивными глазами, так глупо скулящего на всю округу перед людьми. Цумэ, вырвав его каштановую шкуру из ловушки охотника, вновь отстранился от треклятого слова друг, предпочёл оттолкнуть мальчонка.
Но было что-то новое во взгляде Тобоэ. Он поверил в Цумэ и его преданность, увидел ещё горящий огонёк интереса за отрешённой маской и лоском пафоса.
Цумэ бросился за волчонком, за гордым Кибой, прихватив толстячка Хигэ, лишь чтобы довести до рая Тобоэ, разглядевшего что-то кроме грубостей за тёмными стёклами солнечных очков.
Не дождаться признания от серого волка-бродяги, его самодовольная ухмылка говорит о том, что он идёт по зову рая, но не наоборот: обстоятельства работают на него, но никто не смеет помыкать им.
У Цумэ взгляд вожака, слова простые, не замысловатые, как у Кибы, но точной целью попадающие в самую суть. Он даёт затрещину всем волкам стаи при случае, кусая их за хвост точными выражениями, улыбаясь неунимаемым сарказмом.
Серый волк не доверяет белому с сияющим равнодушным золотом в глазах, его непробиваемой уверенности и абсолютному знанию в чутье. Этот парнишка знает больше, видит шире и дальше, чувствует глубже. Цумэ такое положение дел напрягает, нервирует.
В глазах играют бесы, и Цумэ  срывается гневным потоком обвинений. Душа бродяги, изгнанника не дремлет, не одобряет порядков новой стаи, компании. Всё кажется чужим, а холодный пейзаж из руин за спиной умиротворяет.
Цумэ ушёл, сбежал, покинув их маленькую команду, собравшуюся на изнуряющие поиски. Однако среди машин его выследил волк с солнцем в глазах и звенящим железным браслетом, Тобоэ завыл с просьбой в стоне, обращаясь к серому отшельнику, моля возвратиться. Цумэ терпел нарастающее волнение в груди долго, пока не заслышал скрежет металла, скольжение колёс по земле и не ринулся спасать глупого мальчугана. Лишь в тот миг, когда в машину беспощадную, из последних сил возжелавшую мести, впился яростно Киба, он осознал собственное место. 

«Почему?» – летает в воздухе вместе с пеплом вопрос.

«Инстинкт».

Инстинкт не самосохранения, а защиты собственной стаи.
Цумэ — бродяга в душе, но член стаи Кибы до последнего вздоха и рыка.
Цумэ недоверчиво взирал на всех новеньких, будь то мистический цветок-девушка или полукровная волчица. Но склонял голову перед решением Кибы, послушно уживаясь с ними в одной маленькой социальной группе.
Серый волк сторонился дружбы, однако нехотя разделил сочные её плоды с Тобоэ, достучавшегося до железного волчьего сердца.
Рай Цумэ — мир бескрайних лесов, тысячи ароматов и олень, которого он может преследовать до сбитого дыхания, истёртых в кровь лап, ощущение безграничной свободы и уединения с природой. Сочное оленье мясо вместо травянистых гамбургеров, человеческой отравы, чистый воздух и луга заменяют привкус выхлопных газов и лабиринт однотипных улиц.
Цумэ — это тыл, один из сильнейших, выносливейших волков стаи. Именно он дошёл с Кибой практически до самого конца, оставив по дороге скупые слёзы рядом с окоченевшим телом Тобоэ; переступив через себя, закончил жизнь умирающего приятеля Хигэ одним смертельным укусом.
Его подвели верные лапы, переломленные Дарсией, отнявшиеся на холоде и оставившие ему прерогативу быстрой смерти от потери крови. Волк умер с горькой усмешкой.

В новом мире он осваивается, бороздит пространство на мотоцикле, осматривает улицы презрительным взором.
Но ощущает постоянно нецелостность, что чего-то, кого-то ему не хватает.

хигэ & блю.
Heaven's not enough
If when you get there...
Just another blue
And heaven's not enough
You think you've found it
And it loses you
Блю — имя, олицетворяющее цвет ясно-высокого, свободного от чернеющих теней, неба, один из именитых оттенков солёного, мирными волнами окутавшегося себя, моря; вдохновение и разочарование, грусть, печаль, тоска, надрывная песня, исступление — всё соединилось в одном единственном слове из трёх букв, двух согласных, смягчённых парой приятных, открытых звуков.
Она — отражение собственного имени, клички. Блю, волчица с уголью темнеющим мехом, глазами светлыми, осколки поднебесья впитавшими, со стройными длинными лапами и задумчивой улыбкой в белеющем острыми клыками полуоскале. Её история потекла бурными событиями рядом с врезающимися ввысь горами, подле леса в тихом, забытом нововведениями прогрессирующего мира, городке. Она плохо помнила события, перевернувшие её жизнь, вытолкнувшие ещё беспечным кутёнком, маленькой мокрой псинкой, на порог большого дома, отдельно стоящего. Запах горячей курицы притянул её к месту, мальчишескими, детскими объятиями встретил её радушно ребёнок. Он был настолько мал, что не выветрился ещё манящий запах молока, Блю приникла, поклонилась, прониклась ребёнком, радостно завиляла хвостом. Её приняли быстро, но с большим недовольством, сменившимся задорным смехом при взгляде на собачонку, кувырком покатившуюся по траве в погоне за шустрым кузнечиком. У неё была семья.

Хигэ зовётся странно, словно шуткою или ленью было выбрано имя, не имеющие ни смысла, ни к его натуре отношения. Всё, что вертится в памяти, — серебристый свободный ошейник, никогда шею не сдавливающий, талисманом по жизни сопровождающий. Волк не помнил дома, прошлого, семьи, всё было расплывчато и отзывалось только лёгкими покалываниями в боку, да и то лишь на пустой желудок, мычащий требовательно полый живот. Он скитался, адаптировался, приживался умело, играючи виляя хвостом.
Мех медовый и янтарным блеском светящиеся глаза замечали почти во всех городах под куполом, выживших местах посреди бесконечных пустынь, где волк вливался в людской коллектив добротно сложенным восемнадцатилетним парнишкой. Волосы непослушным ёжиком торчали, просторная одежда мороком мелькала перед доверчивыми глазами другого вида. У одного он прилавка он стягивал гамбургер, на рынке ловкостью рук перехватывал неплохой по вкусу хот-дог, в фонтане утолял жажду. Дитём городов он стал, сменив леса, полные мощных стволов, на леса многоэтажек и построек, свист птиц променяв на сирену проезжающей охранной машины. Семьёй оказался город: мать — проворность рук, кормящая его, отец — добродушный вид, выручающий из передряг, братьями и сёстрами стали сменяющиеся один за другим заброшенные квартиры, недостроенные помещения, по определённым причинам оставленные, не раз дарившие крышу над головой.

Её жизнь искрилась радужными воздушными змеями, плывущими по направлению ветра, которых она так стремилась, но не могла поймать; пропитано существование улыбками Русса, мальчика, её человека, и посапыванием у него на плече, вкусной едой матери семейства и ворчанием папаши, шерифа и самого важного человека в доме. Кулаки у него большие, плечи огромные, шкафчиком вырисовывается массивная фигура, но характер совершенно другой, нравом хранителя очага напоминал этот стаж порядка и любитель справедливости.
Её жизнь поломалась в один миг, сгорев безвозвратно в языках пламени, отравленная смогом, опалённая адскими искрами. Её спас случай: Блю и Квента выручила запланированная, удачная охота, совместно проведённое время в лесу. Над обгорелыми телами и остатками дома, поглощёнными жаром огня, возвысились волки, сверкнули безучастным взором, унеслись прочь.
С того момента жизнь Квента и Блю — вечная охота на виновных, цель их — истребить вырвавших заветное счастье, навсегда посеявших в памяти затихнувшие в пожаре голоса. Блю посвятила себя древнейшему предназначению собак — выслеживанию и уничтожению вредителей, волков. Покорно надела железный ошейник, остреющий шипами, позволила сжимать в руках папаше длинный, из прочной материи сделанный, поводок.

Хигэ обнаружил город-приманку, запах увлекающий, любопытный, последовал за ним, разузнал и об аромате, и о тайнах города с ещё не угасшей наукой, обжился, приспособился. Каждый день его — искры впечатлений, и одна из ярчайших представилась в виде пойманного учёными белого волка, гордого, понапрасну рычащего. Хигэ усмехнулся ему в лицо: гордость хорошо, а вот гордыня — дорога в гроб, — и выручил приятеля, став тому вернейшим товарищем. Жизнь Хигэ изменилась, завернув на улочку, ведущую к Раю, обогатившись стаей и крепкими узами дружбы. Выстрел за выстрелом гнала одержимых мыслью о лучшем мире волчат собака со смоляной шерстью и человек, за мили различимый по терпкому запаху алкоголя. Стая находила цветок — ключ к разгадке — и упускала его, путешествовали волки из одного место в другое в нескончаемой охоте за подсказками.

Он с юмором и смехом относится ко многим вещам, его Рай — безграничные поля и море прекрасных волчиц, восхваляющих его. Горе-любовник, мечтающий о том, чтобы различить восхищение и уважение в глазах прекрасного пола.

Она не знала ничего, кроме бесконечной погони, слежки, охоты. Она всегда точно определяла местоположение волков, её Рай — сладкая месть и и привкус горькой волчьей крови на зубах. Она жила одним своим папашей и его, их целями, но девушка-цветок прикоснулась к ней, заглянула в упрямо горящие льдинками глаза. Блю в один миг в чужом взоре увидела, распознала собственную ошибку, она ощутила, как воем кричит в ней внутренний волк. Зовёт вперёд.

У него нюх заточен, натренирован на неприятности и выходы из запутанных ситуаций, он учует что и кого угодно, будь на то желание, и нос его поймал в одну секунду новый запах. Её.

Она ворвалась в его жизнь бешеным смерчем, поразила искрой и вырвала на выдохе восклицание тихое, шёпотом утаённое: "Вот это девушка!"
Он загородил её, скалой возник перед преследовавшими волчицу-тайну, волчицу-ураган людьми. Он отбил её у мошенников, нечестных представителей грязного дела, выручил.
Она благодарила обворожительной улыбкой, она в бесследном поиске цветка, открывшего истинное её происхождение, потерялась. 
Он радовался её компании, радушно принял её появление в стаи и пытался всеми известными способами очаровать, но не испугал Блю смелыми шутками: она смеялась над каждой из них, хохотала над ним без тени зла и честно говорила о том, что он, весь из себя неуклюжий и забавный, ей симпатичен.
На мосту, наблюдая, как лучи солнца скрываются за далёкой, недосягаемой линией горизонта, их руки соприкоснулись, жизни раз и навсегда были сплетены.
Их разлучили обстоятельства: волчица пожертвовала свободой ради охраны цветка, пропала в серых облаках на летательном аппарате, Хигэ остался на земле. Он дошёл до неё пешком, добрался до города, куда её и остальных, силой забранных, отнятых, привезли. Город Джагары встретил волка гудящей головной болью и смертельной бледностью.

Хигэ — предатель, ошейник его — шпионская игрушка, волк стал погибелью собственной стаи в прошлом, привёл к смерти и новую.
Блю — предательница с рождения, смешение собачьей и волчьей крови, позабывшая родство, гонявшая родственных душ, быстрым укусом истреблявшая свой вид.
Он ошибся, когда в далёкий первый раз забрёл в город с вычищенными до блеска улицами и вымытыми до беспрекословного, тупого послушания людей, он стал оружием в чужих руках.
Она ошиблась, когда согласилась с тем, что волки убили её семью; как нашептали солдаты, причиной пожара были они, люди, не остановившиеся ни перед каким препятствием, спалившие город тихий и маленький в поисках скрывавшейся в местных лесах волчьей стаи.

Они знали с того самого момента, когда волчица верная обнимала дрожащего Хигэ, а он рвался с места, говорил осипшим, слабым голосом об исправлении ошибок, всех до единой, что на достичь им Рая, не достойны.
Они поклялись найти собственный Рай в объятиях, поддержку в тихом молчании и одобрение в улыбках. 

Хигэ хромал на одну лапу, из последних сил волей проталкивая измождённое тело ко вратам чего-то нового. У Блю была разорвана душа в клочья словами и поступками Квента, папаши, не поверившего правде, грубо отпустившего её на волю, отказавшегося от неё.
Волчица жалась от сырости и роняла слёзы в руках Хигэ, они оба вновь смотрели на закат, и внутри рождалась мерзкое, но настойчивое предчувствие, что видят они солнце в последний раз.

Не волки убили её семью, а волк с горящим глазом — Дарсия. Волчица с ясным взглядом кинулась на огромную, гигантскую тень, предвкушая расплату, — чёрное схлестнулось с чёрным, сильное переломило, с кровью и хрипом отбросило слабое. Блю отлетела, с хрипом вместо рыка проклинала сдавившего шею Дарсию, теряла сознание в головокружении.
Не Хигэ убил свою семью, а волк-аристократ, посмев тронуть его волчицу. Раненная лапа мешала высоко прыгать, слабость после последней битвы не дала даже шанса: волк с соломенной шерстью отважно лёг на землю подле возлюбленной.
Руки их сцепились в последний раз, она ушла первой,
он — за ней.

В новом мире он бродит по шумным улицам и покупает излюбленные закуски, быстрые перекусы, и скитается бессмысленно, безнадёжно.
В новом мире она приёмной дочерью Квента знается, в квартире просторной проживает и тянет её магнитом стук дождя в окно за пределы комфорта и удобства.
Они вновь протягивают друг другу руки.

шэр & хабб.
Je me lance doucement
Guidé par l'imagine
De ton visage fatigué
Maintenant je vois l'amour
dans tes bras
Si simplement
Si heureusement

Духи с нежно-цветочным ароматом вздыхали, ирисы трепетали в волосах, вплетённые маленьким украшением, изящными дополнением, белое платье, простое, с милыми бусинками-жемчужинками и короткой фатой, кружилось в танце с бархатно-кремовым смокингом; улыбкой за улыбкой, нежным взглядом за взглядом любящим тянулось счастье пары. Их история, похожая на печальный роман, на последних страницах которого находятся разводы крупных капель, началась со свадьбы.

Шэр и Хабб жили счастливо, наслаждаясь компанией друг друга, не жалуюсь ни на работу, занимавшую большую часть времени, ни на недостаток совместно проведённых часов. Учёная была рада после экспериментов и поисков, книг и лаборатории очутиться в уютной квартире рядом со своим верным детективом. Работающий в полиции был невыразимо доволен сделанным выбором, жизнью: впервые неправильный выбор привёл к наиболее правильному пути. Единожды мальчик, который строго следует правилами, слушает родителей и им никогда не перечит, выбрал сам, наперекор судьбе, — и не ошибся: из пай-мальчика он превратился в мужчину, стал защитником семьи. Шэр — нежная, тихая птица, лёгкое трепетание скромно опущенных ресниц и невероятно острый взгляд, разящий знаниями и безапелляционными аргументами, как раскатистым громом посреди чисто-ясного неба.
Хабб — высокий, сильный с виду, но мягкий душою и методами, неплохой психолог со своим подходом и пытающийся быть строгим, серьёзным детектив.

Идиллия треснула по швам недопонимания и различных интересов, распалась на куски юридическим заверением — разводом, — счастье вылетело из четырёх стен, ныне опустевших, подобно белоснежному амадину, для которого оказались открыты дверца клетки. У Шэр появилась Чеза — новый проект, секретное задание, увлечение, высшее достижение утаённых секретов алхимии, апогей её жизни. Дегре жила, дышала и говорила лишь о ней, девушке-цветке, ставшей последней каплей совместной с Хаббом жизни. Они ссорились из-за нового увлечения больше, сильнее пропасть между ними расходилась, и в одно мгновение они оказались на разных её концах, слишком далеко, чтобы вновь сойтись, — Шэр подала на развод, Хабб из любви, уважения и соображения, что так, видимо, будет лучше, согласился.
Но вскоре осознание громом ударило головной болью и вывело синие узоры под глазами от недостатка сна, невозможности полноценного отдыха, и Лебовски понял, что упустил, выпустил самый верный свой выбор. Пересиливая гордость, сдавившую во время первого после расставания звонка горло хрипом, осиплостью, он стал добиваться её сердца, уважения и расположения заново. За звонком следовали встречи, за встречами — кофе в офис, потому что он знал: никто другой не принесёт ей бодрящий напиток вовремя и согревающим, ароматом оживляющим, но не обжигающим горло.
Шэр погрузилась с головой в работу и поднимала задумчивую голову из череды исследований, вычислений, лишь чтобы одарить надменно-удивлённым взглядом очередной телефонный звонок от бывшего, постоянное его мелькание рядом, под боком.
Им казалось, что путь ими выбранный заводил не в то направление и вскоре должна была — ощущали некогда муж и жена — привести их к истинной цели существования.
Так оно и случилось: первой бусинкой на цепи невероятных событий стал незапланированный отдых Шэр — глухие шаги, шелест тревожный ткани против сжавшегося, бившегося испуганной птицей сердца. Исследователь загораживала, пыталась спасти объект изучения, но пришёл хозяин, и в усыпляюще-бархатном голосе, ослепляющей вспышкой мелькнувшем взгляде Шэр нашла недолгий покой.
Вторым составляющим, частью стал арест охотника, шерифа из далёкой и ныне прекратившей существование деревни, и допрос его: Хабб был жёсток, холоден и беспристрастен, но толки о волках, сказки об их обманчивой натуре и презрительно-уверенная улыбка, насмешливый взгляд сидевшего на стуле обвиняемых человека затронули те струны сознания полицейского, что дремали долгие годы работы, жизни, — недоверия, скептицизма по отношению к существовавшим догмам.
Увиденный в лаборатории пёс представлялся ему волком, предания, легенды постепенно обретали форму и бледно-настоящий цвет.

Шэр выкарабкалась из комы-сна, прострации-спокойствия с новыми вопросами и ориентирами; оставив приносившему цветы и кофе полицейскому ответы на его вопросы, она уехала, исчезла, словно никогда Шэр Дегре на свете не существовала: опустела квартира, стёрты были данные, упоминания о ней и более того — о любой её работе. Пропали в бездну, замолкли, растворились в серых буднях все её знакомые, только Хабб, пришедший поливать по просьбе бывшей жены цветы в её квартиру, обнаружил запрещённую книгу, бережной рукой замотанную в им когда-то подаренный платок.
Книга твердила: «Читай и внимай».
Он увидел: «Пойми меня, найди меня» — и кинулся на поиски с тем отчаяньем нашедшего правду, раскаявшегося, всеми силами пытающегося извиниться, доказать чужими доводами, что был не прав.

Шэр летала по небу с секретным заданием по вычислению, нахождению девушки-цветка, любыми способами которая должна быть у Дарсии-аристократа отнята. Любившая цветочные ароматы духов путешествовала среди кучевых облаков и по густым лесам с военными, специально подготовленными людьми, и всё больше убеждалась в собственной неправоте, запутанности ситуации и головной боли, сжимавшей тисками железными виски: Чеза счастлива с парнишками, которые — как ей показалось — волки, Чеза должна быть с ними, это — как пишет книга утаённая от общества — её предназначение.
Потерявшись, будучи выкинутой с пьедестала секретности-почёта, важной миссии-тайны, она заливала горе жгучим алкоголем. Заблудившись, она наткнулась на пугающе-манящую, одним уверенным жестом руки к своей воле склонявшую, фигуру ночи, ужаса и природной гармонии — Дарсию. Шэр была учёной, руководителем миссии, пленённой и пленной, однако ощущала, что является одной маленькой пешкой.
Хабб был неугомонным искателем, спасителем, на одно мгновенье — алкоголем горе вымывающим, на другое — с раннее подозреваемым охотником путешествующим.
Они встретились в уютно-одиноком, всеми покинутом парке небольшого городка, обнялись, наконец-таки нашли друг друга. Снова и навсегда связав свою жизнь цепко-нерушимыми узами. Шэр, словно Одиссей, вернувшей после странствий, утихомирила желание добиваться правды и нашла её в других вещах, Хабб, точно отражение верно-непреклонной Пенелопы, прошёл путь от нарушения всех правил до тупого, изнутри съедающего ожидания, беспросветного и безнадёжного, принёсшего в конечном итоге результат.

Вместе — замок Дарсии, охваченный безумием, истошными криками и клубящейся пылью от взрывов, пленение до ниточки ко всему готовыми солдатами Джагары, охрана потерявшего сознание цветка. Вместе была встречена борьба выстрелов, сражение воплей и громов пушки за возможность на лучшую жизнь, и недолгая разлука, случайная, им отныне противная: теперь черёд Шэр оставаться на земле, Хабб улетел, пообещав защищать цветок молчаливо-серьёзным взглядом.
Они были сторонними участниками, наблюдателями попытками завоевать уцелевшие части с треском ломавшегося мира: пешки-люди гибли, пока полная власть сосредотачивалась в цепких руках аристократов.
Место встречи — город Джагары.
Место прозрения — закрывающиеся за спиной врата купола-тюрьмы.
Шэр впервые работала с волчицей, ощущала себя действительно значимой.
Хабб верил, но не мог удостовериться до заключения в тюрьме, что происходящее не сон, иллюзия, игра расшатанных нервов, а реальность. То волки, то люди рвутся наружу, пытаясь сломать железные прутья; знакомое раздражение охватывало нос детектива аллергическим покраснением, — у него ужасно плохая реакция на собак.
Вместе они приняли решения, что продолжат путь к раю вместе с волками и цветком, сделают всё в их человеческих силах, чтобы проверить, как далеко заведёт их дорога.
Шэр сдалась первой: с застывшем на губах криком не успела выбраться из джипа, на краю пропасти остановившегося, с куском земли к морю провалившегося. Она доживала последние секунды, когда Хабб склонился над её хрупким, переломанным телом, чтобы пообещать замечательный мир, где он изменится, исправит все ошибки, мужчина дал клятву охранять смысл исследований жены и позволил ей встретить смерть спокойно.
У Хабба пропала аллергия, организм привык к постоянному мельтешению перед глазами волчьих шкур. Исчезло желание идти дальше, ноги, будто свинцовые, останавливали, однако его гнал вперёд интерес: сколько же ему удастся пройти?
Злая усмешка судьбы, когда дыхание перехватило при подъёме в гору. Внизу — пропасть и шанс увидеть естественную смерть. Рука легко отпустила край выступа, тело полетело вниз.
Жизнь смеялась над ним горько, надрываясь, не желая его оставлять. Хабб Лебовски достал пистолет, чтобы закончить бессмысленное представление, прижал к носу платок, сохранивший её запах, зажал в зубах сигарету с тонкой гравировкой «В честь открытия Рая».
Торжественно прозвучал в тишине праздничный выстрел.

В новом мире у него большой дом, специально для неё, Шэр, купленный, ручные птицы приучены к размеренной жизни, освобождены от клеток, юное создание — Чеза — стала их приёмной дочерью, подобранная в совсем юном возрасте в одном из уличных закоулков.
Они любят друг друга, дорожат созданным уютом и дарованной жизнью. Но надолго ли?

квент
another gun for hire and just another day
when you are done, you just abuse it, whatever you say
if you were offered some, would you wanna bite the hand?
would you betray a friend to prove you're cold then walk away?
Когда холод пробирал до костей, сжимал дыхание и усыплял сладкой мелодией ветра, жгущего открытые морозу уши, ему вспомнилась вся его жизнь. То приятное тепло внутри, связанное с мечтами, некогда бывшими правдой: занимался он любимым делом, жил в тихом месте, охотился и приносил своей небольшой семье, состоявшей из жены и сына, Русса, вкусный обед. Ему нравилось быть сторонником, напарником закона, быть героем правды, являться защитником и вершителем в их небольшом городке. Шериф припоминал весёлые моменты и задорный смех, сведённые брови и косые взгляды на подобранного сыном щенка и смягчение души, когда она, маленькая собачонка, играла с Руссом, утаскивала кусок утки со стола, пока жена не видит, — резкой болью отзывались достойные горьких слёз картинки в памяти, человек стремительно кутался в приятный сон, созданный из обрывочных образов, кратких мгновений жизни.
Он видел со стороны, как сгорал дом, собственноручно построенный, дым смешивался с гневом, выплеснувшимся ругательствами, проклятиями и отчаянием, ужасный запах горелой плоти разъедал сознание, отравлял рассудок; обугленные остатки семьи, смысл существования — горело всё. Собака рядом прижимала уши, тёрлась об сведённую неожиданным кошмаром наяву ногу. Рука не дрогнула ни на минуту: отшлифованными до холодного автоматизма движениями он взвёл ружьё, нажимая яростно, раз за разом быстрее, курок. Он целился в волков, высившихся над грудой хлама, готов был разорвать чудовищ, переломивших жизнь Квента на две половины — до и после.
Выстрел за выстрелом приближался он к цели — уничтожить их всех, убить каждого, любого волка, чтобы отомстить за отобранный рай. Точное попадание и промашки вели его, подводили к неоспоримому утверждению: шериф стал охотником, беспощадным, отупевшим от ярости и разочарования, медленно сгнивающим в литрах алкоголя, который со дня пожара он неизменно заливал в своё измученное странствиями тело.
Блю следовала за ним покорной тенью, единственным созданием прошлого, за которое он цеплялся, понимала каждый его взгляд, любое настроение и порою казалось, что однажды он окликнет её дочерью случайно и до глупости странно. Квент отмахивался от подобных мыслей и поднимал очередной стакан за трактирщика, подсовывавшего ему другой и, внимательно навострив уши, прислушивавшегося к историям охотника, правде о человеке и волке, кровью в их общей истории обозначившейся борьбе.
Порою волки ускользали, тогда он преследовал до последнего тупика, в которой навсегда вжимал их скорой пулей; именно раненный им волк привёл в город под куполом, где собралась целая стая, пытавшихся обманом выживать, вид людей принимая.
Он ёжился от неприятного допроса и голубых, наивностью горящих глаз детектива, не поверившего словам о волках, истине.
Он рычал сквозь зубы от досады, что упустил свору убийц, скрывшихся в метели.
Город за городом он посещал, идя по следам упущенных зверей, выслеживал, порой пулю, к несчастью, неопасную им на память оставлял. Ему мерещилось во время выстрела, что это был белый волк, главарь, какую-то девчонку защищавший, мишенью ставший.
Охотник морщился от того жгучего понимания, что Блю напала на человека, сорвалась с цепи, убежала. Он почувствовал одиночество не сразу, оно разливалось по сознанию короткими мгновениями, когда Квент стремился позвать собаку и находил под рукой пустоту, в такие минуты верные виски делали мир чуточку лучше, затуманивая его.
Он припоминал, как путешествовал с тем самым детективом, что его допрашивал, молодой человек искал любовь, а Квент уже сам запутался с поисками и целью: то ли волки, то ли Блю, то ли спокойный конец, пристанище, забвение. Хабб нашёл прелестную жизни всей, Квент обнаружил и волков, и Блю, вставшую под прицел, чёрным смерчем на него смотрящую.
«За что, Блю?» — шепчет он обиженно, злобно, будто малое дитя, тревожно ворочась в смертельном сне, успокоении.
Холод щекотал, пуховым одеялом укутывал, как чьё-то тепло в начале согрело, после пробудил запах верного друга — выпивки, — обжёг, оживил ненадолго. Очнувшись от тяжёлых воспоминаний, найдя индейца, шерсть коричневатого оттенка у себя на куртке и непринятие юноши с перьями в голове, он ушёл подальше, так далеко, куда только можно забрести — на юг, в город Джагары, последнее непустое место.
Он вышвырнул бандита из повозки, вытолкнул преступника на удаляющуюся быстрыми темпами дорогу неосторожным, резким движением и взял его медальон без причины и желания наживиться, просто так. И также просто это украшение провело его в высшее общество городка, где он встретил, что так давно пытался отыскать.
Блю высокой и красивой девушкой подпирала стену, кричала, ругалась, папашей называла и всё твердила, что он не прав, волки не убивали, то были люди Джагары в поисках волков. Волки не виновны, её род ничего плохого не делал. Он смотрел на неё и не мог нарадоваться, однако стариком уже сделался ворчливым, чувства в виде грубостей проявлявшим: он прогнал, отогнал, будто назойливый мираж. Это были волки.
Он прогонял Блю вновь и вновь, говоря, что она свободна, что она не его собака. Спасал её, подставляя тянувшееся к опасности тело под колёса джипа, лишь бы его девочка осталась жива. Ушёл от неё, своры из волков и людей, чтобы она дошла до рая вместе со всеми, не тратила время на старика, которому рай волков подобен аду.
Квент оглянулся на собственную жизнь и лишь в секунду, в которой промелькнул чёрный волк, аристократ Дарсия, понял, что не волки, а волк обратил в пепел радость, некогда переполнявшую охотника. Громом отозвался выстрел в холодном воздухе, попавший не по назначению, в прилетевшего из неоткуда волчонка — Тобоэ, — решившего защитить охотника. Складным выстрелом вторил последний, из рук аристократа вылетевший.
Дуэль с жизнью проиграна, и по щекам старика текли слёзы раскаяния. Прости же, Тобоэ, согревший в морозную ночь.
Прости, Блю, что так и не сказал самых важных слов — как дорога была ты все тяжёлые годы одиночества и скитаний.[/align]
Квент никогда бы не подумал, что достоин рая, но новый мир открылся для него массой возможностей и крупицей счастья. У него просторная квартира, дочь приёмная, едкими комментариями славящаяся и наложившая табу на выпивку.
Он негодует, хмурится, злится, но облегчённо вздыхает и рассказывает ей всевозможные легенды по вечерам.

позволь мне рассказать тебе сказку
❝ This one knows it. This one will protect you. ❞
Чеза всеми силами цветочной ранимой души постарается уберечь от любой тревоги волков дорогих и людей. Чеза прониклась за время путешествия ко всем членам их небольшой разномастной стаи, каждое создание которой имело свой скелет в шкафу, и не один. Чеза будет выстраивать по паззлам разбросанным былые отношения, вороша воспоминания прошлой жизни, и строить новые, лепить из минувших, возникших впечатлений нечто новое, невиданное и невероятное. И предлагает стае волков и людей сделать то же — с головою погрузиться в создание необыкновенной истории.

запомни миг единства
❝ Raj Ramayya - Strangers❞
Цветок уже Вас любит, заявку или заявки прочитавший, своё время и внимание потративший. 
Честно пыталась соединить все истории воедино, но столько хотелось рассказать или напомнить в связи с довольно скудной информацией о персонажах "Волчьего дождя", что одна веточка-история обратилось в огромное дерево, тем не менее неделимое на части. Берите понравившегося персонажа, любите его, развивайте как в рамках фандома — мы с Вами придумаем и сюжеты для эпизодов, и нового злодея, драму и счастье, — так и в рамках кроссовера, если, безусловно, будет на то желание. Вспоминайте понравившихся героев, приходите танцевать под лучами красной луны во время полного лунного затмения, в океане белоснежных цветов кружиться, легенды припоминать в песнях.
Ежели захотите вспомнить сериал, его завораживающую атмосферу, пересмотрите серии-флэшбэки, повествование от разных персонажей до их путешествия в город Джагары:
15 — Цумэ;
16 — Тобоэ;
17 — Хигэ;
18 — Хабб и частично Киба.
Ждёт этот цветок как людей, так и волков, которых непременно заключит в объятия и потянет в очередные истории о поиске смысла жизни, собственного предназначения под этническую музыку индейских племён.

здесь будет пост

Stefan Salvatore
пол уэсли
 
дневники вампира
167; вампир; мясник, безумец, ревнивец, мой.

из уста в уста, твоя история
❝ Мы были в этом зале, когда Клаус внушил мне выключить эмоции. Я думал что опустился на дно в 20 — ые, но когда я укусил тебя я не хотел больше чувствовать. Но кое-кто твердил мне, что чувствовать это нормально. Несмотря на боль. Что наши эмоции делают нас людьми. Плохими или хорошими и нельзя терять надежду. ❞
Он - младший сын в семье Сальваторе. Любящий своего брата и убивший своего отца. Много лет скитался в образе монстра, убийцы, хладнокровно отрывая девушкам головы и выпивая из них все до последней капли. Я думаю, что тут не стоит расписывать всю историю сериала, но укажу лишь важные моменты.
- На самом деле плохой парень. Если дать ему волю, он без разбора начнет вершить ужасные дела и если признаться честно, его вряд ли кто-то сможет остановить.
- Является сильным и умным противником, готов идти на жертвы ради великих целей. Предпочитает уступить своему брату девушку, вместо того, чтобы бороться за нее. Это говорит о серьезных и непоколебимых моральных ценностях.
- Безвозмездно готов помочь любому, сострадание и сердечность - вот его главные черты. Добрый, любящий, нежный, легкий в общении и веселый. Он - идеальный мужчина, о котором могла бы мечтать каждая девушка. Но влюблен он в одну.  И это не раз Стефан подтверждал всеми возможными способами. Он ставит интересы Елены на первое место, для него главное, чтобы она чувствовала себя комфортно, даже если ему приходится идти на определенные жертвы.
-  "Ты никогда не посмотришь на меня так, как смотришь на Елену, да? "
Мы связаны цепями, прочными узами. Я никогда не позволю себе больше причинить тебе столько боли.Я постараюсь исправить все свои ошибки. Ведь теперь я такая же как и ты, понимаешь? Вампир.
Все что было после того, как я испила крови Деймона, мне не хочется даже вспоминать. Я всегда любила тебя. Стефан. Слышишь? Только тебя. Мои безумия с отключением чувств, с беспорядочными убийствами, с поисками лекарства, с тем, что я никак не могла решить и понять,что я хочу от жизни, уже в прошлом. Теперь в моей голове мысли только о том, как исправить свои ошибки. Я вижу, что ты отдаляешься, я чувствую, что ты больше не доверяешь мне. Но я прошу, вернись. Прости меня. Позволь мне все сделать иначе.

позволь мне рассказать тебе сказку
❝ Adele – Hello❞
Мы одно целое. Понимаешь? Я не могу отказаться от прошлого, отпустить тебя. В тебе вся моя жизнь, мое настояшее и будущее. Я умоляю, прости меня.. Прости. Хочешь, пройду все испытания? Хочешь, выполню любую просьбу? Стефан..
Мое сердце принадлежит тебе, я принадлежу тебе. Загляни в мои глаза, почувствуй всю боль, которая во мне сейчас. Зияющая дыра, пустота. Без тебя.
Дай мне надежду, позволь мне исправь все. Прошу тебя. Вернись ко мне. Я обещаю, что никогда более тебя не предам.

запомни миг единства
❝ At least I can say that I've tried to tell you
I'm sorry, for breaking your heart
But it don't matter,
It clearly doesn't tear you apart anymore
❞
Для меня лично всегда существовала лишь Стелена. Их нежная любовь, их самоотверженность и искренность. Все, что началось после 3го сезона просто ужасно. Спонтанные связи, безумие, разбитые эмоции. Я до конца верила в то, что они вновь будут вместе. Но видимо не судьба, все свои желания я смогу воплотить только здесь.
С какого момента начать нашу игру мы решим вместе, я просто прошу быть немного активным и не забывать о том, что я настроена серьезно. Мне как-то говорили, что Елена я необычная, может в этом мой плюс?
Я не прошу писать посты каждый день, простыни мне тоже не нужны. Мне вполне хватит насыщенной, эмоциональной, неспешной игры. Где нам будет комфортно, где мы сможем полностью тонуть друг в друге. Я очень приветствую общение, обсуждения сюжета, мне важно, чтобы тебе было со мной интересно играть. Я из того разряда людей, которые любят делать приятное своему партнеру 

вдохновение

Damon Salvatore
йен  сомерхолдер

дневники вампира
169 у.о., вампир, безжалостный, самовлюбленный

из уста в уста, твоя история
❝ never let me go❞
Оказывается Деймон Сальваторе, может измениться, при особых обстоятельствах, которые будут его окружать. Он может быть самоотверженным, чувственным, хорошим другом и прекрасным боевым товарищем. Великолепный стратег, готов ради достижения цели, пожертвовать множеством жизней и не особо задумывается о последствиях.
Юморист еще тот. Всегда погружается в омут с головой.
Всю свою сознательную жизнь вампира, не задумывался о душе или карме. Пытался найти способ найти вызволить из заключения свою возлюбленную, но как оказалось.. он не нужен был ей и Деймон. казалось бы, должен разочароваться во всем светлом и прекрасном. Но на его пути становится Елена и его брат, постепенно, шаг за шагом они дают ему шанс на нормальную жизнь, не позволяют вновь обратиться к темному прошлому.
После того, как Елена выпила его кровь, она стала обреченной. Закрутился бурный, просто неудержимый роман. И никого из них. не волновали чужие чувства или то, сколько боли они могли принести..
Но недавно все изменилось, после того, как Деймон оказался с Бонни по ту сторону, в темнице, все изменилось. Привязанность и любовь Елены прошла. Это необъяснимый факт и сейчас, пытается разобраться в причине такого резкого перепада. 

позволь мне рассказать тебе сказку
❝ цитата или саунд, по желанию. ❞
Если честно, я не планирую обязывать вас любить меня до гробовой доски и везде носиться, сдувая пылинки. Я далеко не сериального типа девочка, поэтому играть нам должно быть интересно с:
Вообще, если быть честной, то Делена - красивая, в какой-то степени гармоничная пара, но это не отнюдь то, что мне необходимо сейчас. Если кратко, мой персонаж вскоре откажется от чувств, она погребет себя под сомнениями и болью, разочарованием. Она будет винить себя за все мирские грехи и ей будет далеко не до любви, но я бы очень хотела.. чтобы между персонажами постепенно выросло понимание и взаимная симпатия. Мы никогда не станем парой, но.. ведь остается еще ау, не так ли?

запомни миг единства
❝ цитата или саунд, по желанию❞
мне жизненно необходим настоящий Деймон, тот самый, от которого в первых сезонах захватывало дух.
пожалуйста, приходи.

капля вдохновения

Kira Yukimura
Arden Cho

Teen Wolf
18 y.o; громовая кицунэ; скромница, умница, и просто классический пример ожившей японской мифологии.

из уста в уста, твоя история
Кира Юкимура - это тот самый очаровательный, тихий и мирный на первый взгляд персонаж, который появился в третьем сезоне. Она сама родом из Нью-Йорка. Мать Киры коренная японка, а отец кореец. Кира - новенькая в школе Бикон Хиллз и является дочкой учителя истории. Её родители познакомились и поженились в Японии. Там она и родилась. Но в определённый момент семья Киры переехала в США. К семнадцати годам, когда родители снова решили переехать (фетиш у них видимо такой, что поделаешь), на этот раз из-за работы отца, Кира не сильно огорчилась. Оставлять друзей было грустно, но в то же время она верила, что в Бикон-Хиллз ей будет лучше. Единственным желанием девушки после переезда было найти друзей. Она не особо задумывалась о романтических отношениях или о возможных проблемах на новом месте учёбы. Сначала в маленьком городке было спокойно, мирно, вдохновляюще. Она пыталась завести в школе друзей, и надо сказать, ей это удалось. Познакомившись с одноклассником Скоттом МакКолом, Юкимура сама не заметила, как стала частью его небольшой, но дружной компании. Она сразу прониклась к ребятам искренней симпатией, не говоря уж о том, что сам Скотт начал вызывать у неё большую и далеко не дружественную симпатию. Или не стал вызывать? На нашем кроссовере события можно изменить, дополнить и написать по-новому. Мы ведём свой сюжет, Эллисон у нас благополучно будет воскрешена тёмным друидом Дженнифер Блейк, а значит у вас, милая кицунэ, тоже жизнь мёдом не покажется, потому что Скотт МакКолл Юкимуре очень даже симпатизирует (или всё-таки не очень, но решать только вам), а тот в свою очередь узнает о возвращении Арджент из мира мёртвых и... вся выстроенная тёплая линия доверия может покатиться к чертям, зная, как МакКолл сильно любил охотницу в своё время, что не есть удачный расклад для лисички и её первой попытки построить не только мост дружбы, но и воссоздать частичку своего сердца с паззлом другого, милого для неё человечка. Формально вы только-только у нас по сюжету появляетесь в Бикон Хиллз и обживаетесь. Так что придумать игру и интересные события будет не сложно. Главное, чтобы нашёлся весь каст или его основной костяк, а без приключений мы вас не оставим, можете не сомневаться.

позволь мне рассказать тебе сказку
❝— Ты классный парень. И не только потому, что не дал койоту съесть меня.
— Я сделал что-то ещё?
— Да. Запомнил моё имя. ❞
На мой взгляд Коре маленькая и скромная лисичка понравиться могла. Девушка умная, не выкобенивается лишний раз, всегда ко всем прислушивается и как по мнению волчицы - из неё не дурной получился бы слушатель, а так же жилетка и подруга. Нам предстоит ещё познакомиться по нашему сюжету, потому что Кора останется в Бикон Хиллз, никуда не уедет, помогая Дереку и стае Скотта решать проблемы с объявившемся и господствующим Девкалионом, дараком, капризничающим Неметоном и всей шушеры, что слетается на него как мухи на г... на мёд в смысле. Поэтому, более подробные отношения обсуждаются как по мне на стадии вашего принятия и вливания в коллектив. Хейл может стать для Юкимуры как советницей, так и подружкой в делах раскрытия скромности последней, помогая лисице увереннее говорить то, что думает и делать то, что хочет. Повернуть можно под любым углом, было бы желание. Приходите - расставим все точки над "i".

запомни миг единства
Нашему касту очень нужна таинственная электрическая лисичка. Что не говори, а Кира очень здоровский персонаж и мне бы хотелось видеть её в наших волчанковских рядах не меньше, чем остальных канонов, потому что девушка имеет свой ценный вес в сюжете, свою историю и это можно не дурно обыграть у нас, или придумать для Юкимуры нечто поинтереснее чем то, что предложил нам несравненный Джэфф Дэвис. Поэтому если вы любите японскую мифологию, знаете канон Волчонка и любите типаж девушек подобный Кире, то Вам к нам - по крайней мере поиграть с кем всегда найдется как и погрузиться в дружелюбную атмосферу общения тоже получится. Будьте грамотны, каноничны и не берите роль на один день. Эта милая лисёнка очень западает в душу, просто прочувствуйте как нам без вас тоскливо и прибегайте, виляя хвостами сюда скорее 

ваш пост с ролевой, обязательно

Я вообще-то неплохой человек. Если со мной не общаться.

В каждом из нас есть что-то такое — хоть кричи, хоть плачь, а с этим не совладать. Мы такие какие есть и ничего тут не поделаешь. Как птица в старой кельтской легенде: бросается грудью на терновый шип, и с пронзенным сердцем исходит песней и умирает. Она не может иначе, такая её судьба. Пусть мы и сами знаем, что оступаемся, знаем даже раньше, чем сделали первый шаг, но ведь это сознание всё равно ни чему не может помешать, ничего не может изменить. Каждый поёт свою песню и уверен, что никогда мир не слышал ничего прекраснее. Мы сами создаем для себя тернии и даже не задумываемся, чего это нам будет стоить. А потом только и остается терпеть и уверять себя, что мучаемся не напрасно. Каждый из нас так же, волен по-настоящему хотя бы раз в жизни, чего-нибудь желать. Маленькие людские прихоти - очевидно. Кто-то хочет улететь на другую планету, кто-то хочет безграничного счастья и благосостояния, а кто-то как Кора просто хочет, чтобы ей не врали. Не падали вот так вот с небес странные, незнакомые мужчины, да и с такой ещё скоростью, что перед глазами туман, забавные звёздочки и стойкое желание не поддаваться Луне ещё несколько мучительных минут прежде, чем её внутренняя волчица возьмёт верх и начнёт править балом, желая разорвать незнакомого обидчика в маленькие клочья. По крайней мере девчонке хотелось оставаться в своём рассудке просто для того, чтобы услышать адекватное или не очень объяснение того, что сейчас произошло. Но прежде чем этот тип соизволил поднять с неё свою пятую точку, успешно выбравшую место приземление по-мягче и по-человечнее, он начал извиняться, нелепо тараторя. И от этого его центр тяжести, естественно, немного сместился, заставляя Кору вновь уткнуться лицом в скомканные листья и мох, бессвязно матерясь про себя. «Если этот чудик не встанет с меня через секунду, то я ему эти извинения запихаю в...» Грозные вариации того, куда можно запихать это самое пресловутое «прости» прервались в мысленном и очень гневливом потоке, как только незнакомец всё-таки подскочил с волчицы, давая возможность наконец-то нормально вдохнуть, отлепив испачканное мхом и землёй лицо от внушительной вмятины на земле. Лёгкие благодарно и с наслаждением разлепились, расправились, кажется, прижатые и сплюснутые не меньше самой Хейл, вентилируя теперь по полной. От чего голова слегка пошла кругом и девчонка ещё немного помедлила прежде, чем ловко отпружинить на руках и подняться, выпрямившись в спине. Регенерация в начавшийся рассвет Полнолуния работала на полную, позволив быстро залатать сломанные рёбра и ключицы за краткий миг такого несовершенного и уж очень тяжёлого падения. Оставалось неприятное ощущение помятости, сдавленности, будто бы что-то ещё не успело исцелиться и теперь ворочается внутри, мешается. Брюнетка поправляет небрежным движением руки поехавшую вкривь и вкось куртку, следом подтягивает растрепавшийся высокий хвост, фиксируя потуже резинку, отряхивает грязь с лица, и наконец-то поднимает взгляд тёмно-карих глаз на незнакомца, дабы рассмотреть объект повнимательнее: лёжа лицом в землю не очень удобно знакомиться, знаете ли.
— На дерево значит? — внимательно разглядывая мужчину перед собой, Кора нахмурила брови. Больше всего на свете оборотни не любят откровенную ложь, потому что им известно чем сопровождаются эмоции человеческие: всплеском, выбросом гормонов в кровь, адреналином, пульсом по венам и каждая эмоция, озвученная или зародившаяся пусть даже внутри, имеет свой отзвук, свою маленькую, короткую, ритмичную мелодию, которая не обманет, ведь чуткий слух обгонит любое враньё, а нюх будет вести в правильном направлении: от свалившегося объекта за версту разило напряжением, паникой, терпким привкусом искажения фактов, что он сейчас так старательно пытался сокрыть от девчонки. «Ненавижу, когда мне врут.» Время сыпалось сквозь пальцы, приближалась полночь, а покусанный диск Луны, постепенно вырисовывался из-за плотной дымки облаков. Он не был другим оборотнем, Кора почувствовала бы это сразу, но и доверия теперь этот мужчина не вызывал. Знакомство, пусть и внеплановое, но начавшееся со вранья - ни чем хорошим обычно не заканчивается. А если врать девушке, да ещё и оборотню в полнолуние, то... В общем, кто бы этот странный мужик не был, он осознанно рыл себе могилу. Кора ловко и быстро перепрыгивает выемку в земле, куда её вжали несколько секунд назад и цепко хватает мужчину за грудки, прижимая к несчастному дереву позади. Прижимает так, что тот висит в её хрупких на вид руках теперь как тряпичная кукла, едва касаясь носками ботинок земли.
— Так я и мои четыре сломанных ребра тебе сейчас поверили! — громко хмыкнув, Кора вскидывает голову и пристально смотрит захваченному горе-врунишке в глаза, не переставая держать за воротник одежды до скрипа ткани. Внутренний зверь медленно поднимается на лапы, потягивается, предвкушая отличное веселье этой поздней ночью. Она не успела домой, наверное, скоро братец начнёт её поиски, а пока этого не случилось, она самолично выяснит, кто это пожаловал в Бикон Хиллз да ещё и таким интересным способом перемещения. Даже если она являлась оборотнем и имела способности, сродни не идущие рядом с человеческими, то общественный транспорт и схожие средства передвижения ей не были чужды. Конечно, она когда-то давно в детстве мечтала о полётах, сказочных проходах сквозь время и пространство по светящимся порталам, но... «Это Бикон Хиллз, детка, тут свои чудеса. И если на тебя падают с неба - быть беде.» Волчица слышала ускоренное сердцебиение пойманного объекта, чувствовала, как кровь стремительно течёт по венам, и этот звук манил убийцу внутри поддаться чарам Луны, незаметно вспороть грудную клетку крепкими когтями и растерзать обидчика до того, как она снова и снова посадит себя на цепь и будет истошно вопить, трансформируясь в зверя.
— Выкладывай, Карлсон недоделанный, кто ты и как здесь очутился!? — встряхнув для пущей убедительности странный объект перед собой, Кора прищурилась и сама того не заметила, как в тёмном омуте своих пока ещё человеческих глаз, уже проскользнули первые всполохи лимонного с медовым оттенков волчьей сущности, давая понять, что ещё несколько минут промедления и трансформация запустится самостоятельно, заперев чистый рассудок в глухую кладовку на всю ночь. Фонари у городской черты вмерзают в небо. А звезды вгрызаются в него, силясь удержаться и не упасть. Так знаменуются этот страшный и поздний Лунный вечер, стремительно переходящий в ночь. Бьёт полночь. «Не захочет сам говорить - заставим.» Сегодня Дерек не дождётся свою волчицу домой до рассвета. «Появляющиеся люди из воздуха - так не бывает. Может, сразу его убить, пока есть шанс?» Мыслить здраво не получается, девушка падает во власть полнолуния с головой, а хищнику не важно, с добром пришёл этот чужак на её территорию или нет. Растерзать, так шепчет Луна, и если мужчина не в рубашке родился, и не имеет семи пядей во лбу, то считайте - он труп.